Фанфик-"Его улыбка", 20 глава+эпилог(разрешение на размеение получено)

[Некомата]

21.09.2010 в 02:10

Пишет  = DeI =:

Его улыбка. закончен.
Название: Его улыбка.
Бета: Vinceres
Автор: NLait
Фендом: DGM
Пейринг: Юллен
Жанр: роман, приключения, детектив, драма
Рейтинг: NC17
Состояние: закончен
Размер: макси
Саммари: Этот Мояши улыбается всем! Всем, кроме Канды Юу. Мечник это замечает и мучается от несправедливости.
Дисклаймер: герои не мои.
Предупреждение: первый фик по DGM, возможны некоторые ООС; смерть второстепенного персонажа
Размещение: с моего разрешения.

Глава 20


– …это все делала она. С помощью Чистой Силы.
– С помощью заколки?
– Да.
– Бриджит Пёрсел. Вот из-за чего мне эта ситуация напоминала кое-что… я слышал о ней. Когда ее взял в ученики один генерал, она придумала эту сказку про эльфов. И про полнолуние. Ее Чистая Сила была невероятной. Она бы очень помогла нам бороться против Ноев, но когда Бриджит забеременела, она ушла. К себе домой. И после этого заколка считалась утеряной.
– Как видишь, Невинность в целости и сохранности. До сих пор. А кто тот экзорцист, из-за которого все это произошло?
– Его… нет в живых. Он умер года два назад. Он очень сожалел о своих опрометчивых действиях.
– Ясно.
– Да. Как ты?
– Я в порядке.
– А он?
– Он…
– Аллен?
– Все будет хорошо.
– Правда?
– …да.
– Ну… раз так, возвращайтесь домой. Мы вас ждем, и… позаботься о нем, хорошо? Он никогда не признается, что в чем-то нуждается, никогда не попросит…
– Я знаю. Знаю.
– Тогда… мы вас ждем. Дома. Увидимся.
– Да.

Длинные гудки протяжно запищали в трубке. Аллен невидяще смотрел в одну точку, прижав телефон к уху.
Дождь барабанил по стеклам окон, врезался маленькими капельками в прозрачное укрытие, которое соорудили люди для защиты, и стекал ручейками вниз. Где-то за дверью сновали люди. Туда-сюда. Разговаривали. Даже смеялись.
Кто-то мог смеяться. Это хорошо. Но так странно. Очень странно.
Аллен, так и продолжая слушать гудки, прикрыл на мгновение глаза.
Темно. Можно сделать вид, что ты спрятался. От кого? От себя. Или от… него? Забыть? Сделать вид, что ничего не было? И все будет как прежде? Неужели? Нет. Все изменилось. И что дальше?
Пи-ип, пи-ип, пи-ип…
– Мистер Уолкер, вы в порядке? Может, вам стоит все же еще полежать в больнице? Вы плохо выглядите.
Голос Оливера был полон заботы и сочувствия. Аллену стало от этого только тяжелее. Но он с усилием улыбнулся, растягивая губы:
– Да, я туда пойду. Сейчас.
– К мистеру Канде?
– Да.
– Он в порядке?
– Он…
Аллен сглотнул и опустил голову. Но тут же встрепенулся, натянув маску вежливости:
– Вы нашли тело старика Блэка?
– Да, он был за домом. Его убили одним ударом и так и оставили на земле, – шериф помолчал, топорща усы, а затем неожиданно ласково сказал: – Аллен, идите к своему другу, я же вижу, как вы мучаетесь. Почему вы до сих пор тут?
– Я, – Аллен откашлялся и тут же встал. – Вы правы, я пойду.
– Берегите себя и его, – Оливер тепло улыбнулся.
Перед шерифом был хмурый, но решительный экзорцист. Экзорцист – не мальчик, не юноша, а солдат. Юный солдат.
Аллен чуть растерянно моргнул.
Или все же юноша?

***

Черные брови ярко очерчены. Губы упрямо сжаты. Ресницы дрожат. Прямые черты. Резкость прослеживается везде. Резкость и простота. Но в то же время… есть что-то еще.
– М-м-м… Мояши… – губы разомкнулись, ресницы задрожали сильнее. Лоб нахмурился. И руки сжались в кулаки.
Волосы растрепались, рассыпались. Так необычно. Но в этом есть что-то завораживающее. Иначе почему бы Аллен уже около часа, не отрываясь, смотрел на них?
– Тс-с, я тут…
Стоит провести ладонью по впалой щеке, задеть приоткрытые тонкие губы, и лицо разглаживается, успокаивается. Только бледность напоминает, что было недавно.
– Канда… какой же ты кретин, – голос дрожит. Как и пальцы. Осторожные пальцы на щеке.
Неужели это он трогает, гладит Канду Юу? Это просто невозможно.
– Ты… очнешься и опять будешь тем, нашим Кандой, да?
– М-м… – стон. Боли? Сильно закушена нижняя губа. Почти до крови.
– Все хорошо. Уже все хорошо.
Аллен вздохнул.
Он помнил многое из той ночи. Не все, но многое. Поначалу был без сознания, но когда очнулся, то слышал, о чем разговаривали Том и Юу. Словно сквозь вату, ничего не соображая, но слышал. И помнил.
Канда… Канда. Юу.
Черт, какая глупость! Этого просто не могло быть. То, что это подстроил Том, то, что Том так спокойно убил Элизабет. Аллен не мог поверить. Он больше не ощущал к девушке теплоты, положительных эмоций. Но все равно это было дикостью – так поступать. Хотя… что мог сделать сам Аллен за своего любимого человека? Смог бы он отомстить? Его темная сторона – безусловно. Но сам Аллен Уолкер? Он не знал. И не желал знать. Не желал даже представлять себя в подобной ситуации.
А Канда?
Канда… раньше такой далекий, почти недосягаемый из-за своих грубых высказываний, хмурых взглядов – к нему даже Комуи иногда боялся подходить. Неужели Канда мог сам Аллену помочь в… Или это сон?
Аллен покраснел и почему-то уставился на искусанные губы Канды.
Юу уже три дня не мог очнуться. Он бредил. У него не было ран, не было даже синяков – все зажило быстро и без шрамов. Но вот психика… Канда всегда был застрахован от физических повреждений – Аллен точно не знал почему, это был факт. Но против давления на эмоции, на желания – никто против этого не защищен. Никак. И Канде досталось больше всех.
– Ты… ты же будешь прежним, да? – прошептал Аллен в который раз, с надеждой вглядываясь в бледное, серое лицо. Внутри все сжалось от предчувствия. Хорошего или плохого – Аллен не мог разобрать.
Он сам очнулся в больнице. Врачи сказали, что у него было обычное отравление. Передозировка лекарства. Ничего, угрожающего его жизни, но несколько дней он будет ощущать недомогание. А вот Канда…
Это он принес его в больницу. И сам собирался уйти, но был в таком состоянии, что врачи его не отпустили. Он даже не стал с ними спорить, просто сел на стул рядом с Алленом и… заснул. Спал уже три дня с того момента, как очнулся Аллен. Спал беспокойно и постоянно звал Уолкера.
Аллен что помнил, рассказал Оливеру, мучаясь от осознания, что все мертвы. Все. Он ничего не смог сделать. Хотя и понимал, что не виноват. Почти ни в чем. Все, что осталось в его памяти, он выложил Оливеру. И про Чистую Силу Элизабет, и про Тома, и про друга этого мальчишки – Аллен его не знал. Все. Полиция после его слов стала искать ту хижину. Она нашла.
Нашла тела всех убитых девушек и Тома с Дином. Миссис Стоун отпустили, но она, кажется, больше не выходила из дома. Грешным делом думала, что это действительно был Дин, после того как увидела в шкафу маску с чужими вещами. Но была не права. И теперь оплакивала Дина, почти сына, которого у нее никогда не было и не будет.
Единственный, кого не нашли – слуга Лизи. Билл Вильтон словно куда-то исчез. Испарился.
Кто убил Тома и Дина, было непонятно. Аллен потерял сознание, когда пытался сопротивляться Тому. Да, он сопротивлялся. Даже в таком состоянии он чувствовал, что что-то не так.
Канда звал его по имени, смотрел в глаза с надеждой… разве Уолкер мог на него злиться по-настоящему?
Нет.
Аллен думал, что Том и Канда… что у них нечто серьезное. Не станет же просто так такой человек, как Канда, подпускать близко к себе кого-то постороннего? Да ни за что! А вот Тома пустил. И, как оказалось, это было ложью.
Но если Том – это ложь, а Аллен?
Тот поцелуй в лесу, тот странный сон – или не сон?! – слова Тома о том, что Канда давно влюбился в… что за бред?!
При одной лишь мысли о том, что Канда Юу может… лю… любить его, у Аллена что-то щелкало внутри и хотелось… кричать. Громко-громко и радостно, чтобы весь воздух вышел из легких, чтобы было синее-синее небо над головой. Без единого облачка. Чтобы оно все слышало. И улыбалось. А Канда был рядом.
– Глупость какая, – фыркнул Аллен, отдергивая руку от Канды и ужасно краснея.
Канда в последнее время казался Аллену… привлекательным, чего уж лгать себе? Да и чуть больше… намного больше, чем привлекательным. Аллен его уважал, и еще. Что-то чувствовал еще. Но Канда всегда был таким отдаленным, что все мысли насчет дружбы Аллен автоматически отодвигал куда подальше. Зачем зря расстраиваться? И их отношения никак не могли даже называться приятельскими. Между ними всегда было какое-то соперничество, что-то такое, что заставляло вежливого Уолкера вспоминать такие слова, что сам Кросс покраснел бы. Они ругались, и окружающие люди старались как можно быстрее отойти от них, чтобы не попасть под горячую руку. Канда и Аллен всегда недолюбливали друг друга. Канда при одном только виде Аллена раздражался. Почему? Из-за чего?
Но Аллен порой замечал за собой что-то странное, когда смотрел на Юу, когда видел его. Что же это? Тогда, в поезде, когда еще Элизабет не вошла в их вагон, тогда, в лесу, тогда, в трактире, когда он болел, – что это было?
Что?
– Ты просто… ДураКанда, – беспомощно пробормотал Аллен, ощущая желание еще раз дотронуться до Юу, потому что – кто знает, как будет относиться к прикосновениям сам Канда, когда очнется? И очнется ли он тем самым Кандой?
Аллен сжал кулаки.
Канда будет в норме, он справится!
Потому что… потому что… это же Канда, черт возьми!!

***

Во рту все пересохло, губы потрескались. А голову ломило в висках. Канда поморщился и приоткрыл глаза, чуть щурясь. Кажется, он слышал голос. Знакомый. Это… Мояши?
Аллен. Он тут. Рядом с Кандой. И что-то шепчет.
– Ты просто… ДураКанда.
Так тихо и беспомощно. Не похоже на Аллена.
Что же происходит?
Канда моргнул и с тихим счастливым выдохом Аллена: «Канда, ты очнулся?», вспомнил. Словно что-то тяжелое сильно ударило по голове. Юу затошнило, а перед глазами все поплыло: и удивленное, испуганное лицо Аллена, и белые стены, и яркий свет – он что, в больнице?

…Вильтон тяжело дышал. Хрипы вырывались из его груди. Сам он дрожал и, кажется, не слишком соображал, что вообще происходит.
Канда крепко сжал Муген, обнимая одной рукой Аллена.
Яркая вспышка молнии осветила их маленькую компанию. Из троих людей. И восьми трупов.
Страх ушел. Пустота заполнилась верой и надеждой, что все будет хорошо. С Алленом. На себя Канде было в данный момент наплевать. Только лишь бы этот Мояши дышал.
А Аллен дышал, но тихо. И если бы он не лежал, навалившись на Канду, то Юу бы не понял, как он там. Но так Канда был спокоен. Аллен утыкался носом ему в шею, горячий воздух согревал холодную кожу – все в порядке.
Билл моргнул и внимательно оглядел их. Его дыхание постепенно восстанавливалось.
– Вы… – выдохнул он, осматривая двоих лежащих в обнимку экзорцистов.
Канда лишь презрительно прищурился и постарался сказать как можно холоднее и тверже, что было непросто:
– Как ты догадался, что это Том все устроил? Ты был с ним в сговоре?
Вильтон резко выдохнул и скривил губы, его глаза яростно заблестели.
– Нет, – тихо сказал он, отворачиваясь от экзорцистов и подходя к окну, равнодушно переступая через Тома и Дина. – Я… тогда на болоте. Я напал на тебя. А потом видел Тома. И заподозрил что-то неладное. Он одно время крутился возле Лизи… – его голос сошел на шепот.
Дождь стучал по крыше, стенам, влетал в окно и попадал на застывшего Билла.
– И ты… – Канда моргнул.
Что-то было не так, ведь Лизи умерла, и действие заколки должно было прекратиться, но почему же Билл до сих пор?..
– Я любил ее еще с детства. Моя семья давно служит семье Пёрсел, мы росли с ней вместе. И когда умер мой отец, ее мать дала мне работу – служить им, как и другие до меня. И я служил. Лизи. Элизабет.
Канда промолчал. Что он мог сказать?
– Когда она решила все это провернуть, я заподозрил что-то неладное. Я знал, что ее заколка необычна. Элизабет всегда была… особой. Но очень доверчивой и легкомысленной. Она быстро заводилась, но тут же остывала. Я думал, что она забудет про эту идею мести, но…
– Но, тем не менее, это ты всех убил.
– Я…
– Хочешь оправдать себя? Сказать, что во всем виновата Чистая Сила?
Вильтон стремительно развернулся к Канде. Он вздернул подбородок и яростно проговорил:
– Да, это все чертова Чистая Сила. Все из-за нее. Если бы у Лизи ее не было, то она бы не… этого всего бы не произошло. Я хотел, действительно хотел отговорить ее, но она… я не смог. А тут еще и твой Аллен, – он бросил неприязненный взгляд на Уолкера.
– Что он? – Канда невольно поджал губы и угрожающе прищурил глаза.
– Он… ничего, – Билл внезапно весь сдулся. Его плечи поникли, а взгляд потух. Он закрыл лицо ладонями…

– Канда, с тобой все в порядке? – Аллен обеспокоенно провел рукой по лбу Юу, откидывая назад челку. Чтобы не мешалась.
Канда моргнул. В палате было светло. Все кончилось. Все хорошо.
– Я… – Аллен смутился и отдернул руку, – я… думаю, тебе стоит постричься, – глупо закончил он.
Канда с сомнением приподнял бровь. Хотя ему почему-то захотелось слабо улыбнуться. Но он сдержался. Вот еще, он будет улыбаться какому-то Мояши. Ага, конечно.
«Не какому-то, а Аллену», – напомнил тихий голосок, но Канда лишь на него фыркнул. Хотя был согласен. Но когда он признается в этом?
– Я, – он откашлялся, – давно тут?
– Четыре дня, – Аллен, все еще немного смущенный, обеспокоенно взглянул на него из-под ресниц.
Канда проигнорировал его взгляд, только осмотрел палату. Небольшая, но уютная и чистая – вполне ничего. Дождь по-прежнему шел, только без грома и молний. Тихий, небольшой и светлый. Не тот, какой там. Все закончилось.
Юу невольно расслабился и уставился на Аллена. Тот смотрел на свои ладони. Немного беспомощно и растерянно.
В чем дело?
Почему…
Аллен рассеянно улыбнулся Канде и пробормотал:
– Как ты себя чувствуешь?
Губы растянулись чуть-чуть, но искренне, в уголках глаз появились морщинки, а серые глаза блеснули.
Сердце сделало быстрый скачок и остановилось на миг. Перед глазами появился невменяемый Аллен, шепчущий: «Юу, еще… Юу…» Голос то срывался, то, наоборот, шептал громко, вскрикивая. Но упрямо повторял одно имя, которое Канда никому не позволял произносить. Уже долгое время никому.
И эти сейчас улыбающиеся губы шептали его имя. Это глупое имя, которое Канде никогда не нравилось. Шептали в бреду, умоляли.
– Канда?
– Что?
Юу моргнул.
– Как ты себя чувствуешь? – вновь спросил Аллен.
– Отлично, – соврал Канда.
Было плохо… и жарко. А перед глазами почему-то поплыло. Внутри все кричало и о чем-то умоляло, как тогда. Но тогда этим управлял Том, а сейчас… неужели сейчас сам Канда ощущает подобное? Но почему? Из-за Аллена?
– Врешь, – Аллен, нахмурившись, наклонился совсем близко, забыв про смущенность. Он погладил лоб Канды, решительно обхватил ладонями его лицо и всмотрелся в глаза. Вид у Уолкера был на редкость серьезный. До комичности.
Брови насупились, губы сжались в упрямую полоску, а серые-серые глаза смотрели прямо, внимательно, словно надеялись что-то понять. Разглядеть.
Канда не выдержал и, фыркнув, улыбнулся.

***

Юу был бледным. И, кажется, ему было плохо. Аллену стало страшно – вдруг Том все же навредил Канде? Если это так, то… Аллен боялся думать на эту тему. Поэтому он решительно, не обращая внимания на удивленный взгляд темных глаз, всматривался в лицо Юу. Пристально, почему-то отмечая, что такой Канда – слегка рассеянный и не поджимающий губы, не сверкающий неприязненным взглядом – необычный, непривычный и… красивый. Очень красивый.
А когда тонкие, обычно поджатые губы растянулись в улыбке, нос слегка поморщился, всегда холодные черные глаза потеплели, приобретя карий оттенок – цвета горького шоколада, когда резкие черты разгладились, став мягче, когда на щеках появились едва заметные ямочки, такие симпатичные ямочки… очаровательные, тогда Аллен замер, боясь вздохнуть.
Канда… это и правда Канда?!
У Аллена даже что-то екнуло внутри. Незаметно для посторонних и так оглушающе для него самого.
– Юу, – невольно прошептал Аллен, не отрывая взгляда от улыбающихся губ, пытаясь запомнить это, оставить в памяти.
Пальцы сами собой ласково погладили щеки, мазнули по ямочке, откинули длинную челку.
Аллен наклонился ниже, ближе к Юу. Канда прекратил улыбаться, но глаза до сих пор были медными, карими – не черными.
Два дыхания смешались в одно.
Аллен даже смог разглядеть веснушки. Серые, почти незаметные, совсем незаметные веснушки на кончике носа Канды. Веснушки у Канды Юу. У того самого Канды. Грозного мечника, называющего его Мояши, презрительно фыркающего на всех и… улыбающегося недавно. С ямочками на щеках. Совершенно очаровательными ямочками.
На губах Аллена сама собой появилась улыбка. Широкая. Искренняя. Теплая. И чуть насмешливая.
Канда. Юу.
Чертов придурок скрывал такую улыбку, скрывал веснушки на носу. Какой же он все-таки ДураКанда!

Дождь тихо шелестел по крыше, пел свою песню. Не грустную, а осторожную и романтичную. Маленькие серебристые капельки словно специально сговорились о мелодии для двоих. Двоих экзорцистов.

***

Канда ощутил, как осторожные губы касаются его губ, как что-то шепчут. Что-то глупое и насмешливое, кажется, это было его имя.
Но… эти губы улыбались. Ему. Дарили поцелуй с улыбкой. Ему. Все – ему.
И серебристые глаза, сейчас закрытые светлыми дрожащими ресницами, были близко. Рядом.
Это был Аллен.
Сам Аллен целовал его.
Осторожно, словно боясь.
Но глубоко, не стесняясь.
И Канда окунулся в мир своих снов. Давнишних снов.
Кто сказал, что сны не сбываются? Он соврал. Канда Юу может это смело доказать.

***

Дверь громко скрипнула.
Аллен быстро оторвался от Юу. И растерянно, немного испуганно уставился на дверь.
В проеме стоял обалдевший Оливер с небольшой сумкой. Очевидно, там были фрукты – он пришел навестить Канду.
– Я… пожалуй, зайду позже, – пробормотал шериф и, покраснев, быстро закрыл дверь, выйдя из палаты.
Аллен тут же вскочил и отошел подальше от кровати. Облизывая губы, нервно теребя рукав, не глядя на Юу, проговорил:
– Мне, наверное, тоже пора. Выздоравливай. Я к тебе еще зайду, а сейчас пока…
Он неопределенно махнул рукой в сторону двери. И, все так же не глядя на Юу, стремительно пошел к выходу. Мечтая провалиться сквозь землю, мечтая…
Поскорее смыться и спрятаться где-нибудь далеко-далеко отсюда. Только бы не видеть никогда насмешливых глаз Канды. И одновременно мечтая… продолжить.
Вот же черт!
Когда Аллен уже взялся за ручку двери, кто-то схватил его за руку и грубо произнёс:
– Какой же ты все-таки глупый, Мояши. Глупый, мелкий, наивный. Придурок, в общем.
Аллен с возмущением повернулся, но не успел что-либо сказать.

***

Этот придурок, кажется, собирался сбежать. Как он покраснел – любо-дорого смотреть.
Канде почему-то это понравилось. Хотя он желал продолжить.
Канда, не обращая внимания на головокружение, на то, что он в одних лишь штанах, догнал Аллена, когда тот уже хотел открывать дверь. Юу навалился на него, наклонив голову к его плечу, чтобы она не кружилась. И произнес как можно насмешливей:
– Какой же ты все-таки глупый, Мояши. Глупый, мелкий, наивный. Придурок, в общем.
Канде хотелось смеяться. Громко и весело. Но он не мог, потому что Аллен повернулся, недовольно и возмущенно смотря ему в глаза. С до сих пор красными щеками. Канда не удержался.
Он вжался всем телом в Аллена, придавив его к двери. И поцеловал.
Глубоко.
Сильно.
Так, как хотел давно. Очень давно. Кажется, лет сто прошло с того момента, когда он впервые понял, что желает этого Мояши. Глупого, наивного и невозможного.
И сейчас…
В его руках был Аллен. Он не сопротивлялся. Начал отвечать после некоторой заминки. Отвечать, как равный, словно так же хотел Юу. Словно мечтал о нем не меньше.
Канда судорожно вздыхал, на миг отрываясь от губ, но тут же целовал снова. Сильно-сильно.
Чтобы кружилась голова, чтобы забыть обо всем, поддаться чувствам.
Ткань плаща под руками была грубой и шершавой. Канда чувствовал это и голой грудью, что придавало еще больше ощущений. Как и пальцы Аллена в распущенных волосах Юу. И его же тихие вздохи прямо в губы Юу. И аромат, который Канда почувствовал еще тогда, в той захудалой комнатушке для молодоженов. С розовыми сердечками на постельном белье, с Купидонами на дурацкой картине.
Канда фыркнул и оторвался от Аллена.
– Что? – тот, не понимая, почему Канда смеется, тоже улыбнулся.
Канда лишь покачал головой. Что он мог сказать? Что все началось с глупой улыбки? Что впервые он хотел поцеловать Аллена в такой комнате?
Да ни за что!
– Просто ты… Мояши, – тихо ответил он, уже не улыбаясь.
– Господи, Канда, – Аллен закатил глаза. – Ты, как всегда, все портишь!
Канда заносчиво ухмыльнулся и приподнял бровь.
Аллен рассмеялся и потом, чуть покраснев, поцеловал его в уголок губ, словно боясь и стесняясь.
Но Канда углубил поцелуй. Его руки скользнули под плащ Аллена, и тот, не задумываясь, скинул его прямо на пол. Рубашка полетела туда же.
Кожа касалась кожи, руки ласкали тела, которые льнули друг к другу. А губы сцеловывали вдохи и стоны.
Перед глазами мелькали яркие серебристые точки, в ушах шумела кровь, было невозможно жарко. И в воздухе витал аромат свежего дождя.
От Аллена пахло дождем – Канда только сейчас это понял.

А за дверью, вытирая лоб носовым платком, стоял Оливер и нервно теребил свои усы.
За окном все так же моросил мелкий и спокойный дождь.

***

– Молодые люди, не желаете что-нибудь купить? Дорога-то неблизкая, – пожилая женщина заглянула в купе и увидела двоих юношей. Один, темноволосый, независимо смотрел в окно, скрестив руки на груди. Другой, со странными седыми волосами, сидел с возмущенным видом и сверлил взглядом темноволосого.
Они не обратили на нее никакого внимания.
И женщина попробовала еще раз:
– У меня есть яблоки, горячие пироги…
Парень с седыми волосами тут же повернулся и заинтересованно уставился на нее.
Через некоторое время он скупил почти больше половины продуктов. И она ушла довольная.

– Обжора.
– Ха! На себя посмотри. От твоей рожи даже мухи дохнут, – Аллен фыркнул, жуя пончик.
Канда лишь скривился. Но его взгляд задержался на губах Уолкера.
Юу протянул руку и под недоуменным взглядом Аллена стер с уголка губ сладкую капельку.
Аллен чуть покраснел и отстранился.
– Э… спасибо.
Канда хмыкнул и, пока Аллен не успел еще раз испачкаться, поцеловал его. А затем отстранился и с недовольным видом проворчал:
– Сладко.
– Пончики же, – Аллен пожал плечами, стараясь выглядеть как обычно, что получалось не очень.
Он все никак не мог привыкнуть вот к таким случаям, когда Канда действовал сам. Привыкнуть не мог, но все равно каждый такой момент проигрывал в голове по несколько раз, когда рядом не было Канды. И чем больше он думал обо всем этом, тем лучше понимал, что это можно назвать счастливыми моментами. Самыми счастливыми. Кто знает, возможно, будут и еще счастливей, но сейчас именно это заставляет его задерживать дыхание и понимать, что он живет. Живет ярко, чувствуя что-то необычное, что поселилось совсем недавно у него где-то внутри. И это что-то каждый раз радостно мурлычет в такие нечастые мгновения.
Канда уже не смотрел на него, он откинулся на спинку сиденья и продолжил глядеть в окно. Аллен заметил, что он стал еще более молчалив, чем раньше. Юу был спокоен, часто смотрел в одну точку, но оставался все тем же засранцем: с таким же энтузиазмом, которое приносило ему удовольствие (и не ему одному), ругался с Алленом, ворчал, грубил, морщился и закатывал глаза. Но иногда подолгу молчал. Он выдержал, он сильный – смог остаться собой после давления на психику.
Ну, это же Канда.
– Почему ты его отпустил? – негромко спросил Аллен, смотря на четкий, резкий профиль Юу.
– Потому что он сам не сможет жить без нее. Он уже мертв.
Канда сказал это без какой-либо интонации. Просто констатировал факт.
– Я не сказал Комуи про Тома и Дина. Это ведь только их история, верно?
– Да.
– Заколку мне пришлось взять, там Чистая Сила.
– Я знаю.
– Канда, ты в порядке?
Юу неохотно повернулся к Аллену и насмешливо ухмыльнулся:
– В любом случае, не надейся, что со мной что-то не так. На тренировке в Ордене я покажу, насколько ты слабее меня, Мояши.
– Ну конечно, – Аллен Уолкер широко улыбнулся Канде Юу. – Еще посмотрим, кто кого, ДураКанда!
Юу лишь фыркнул.
Негромко стучали колеса поезда. На улице светило осеннее солнце, провожая небольшой красный поезд в Лондон.




Эпилог


Канда Юу всегда был человеком, который любит стабильность и терпеть не может перемены. Он пытался создать хотя бы видимость этой самой стабильности в своей жизни. И вот в это утро Юу проснулся ровно в шесть – как и раньше. Будильник противно пропиликал, за окном все было покрыто инеем. Ноябрь на носу.
В комнате казалось прохладно, но Канда встал и даже не поежился, подошел к зеркалу и увидел там свое отражение. Растрепанный, не выспавшийся.
Черт бы побрал этого Мояши!
Вчера он не желал уходить. Канда еле выгнал его в три ночи. Хотя и вовсе не хотел, но нельзя, чтобы кто-то заметил, как изменились их отношения. Нельзя, чтобы знали. Потому что… просто так надо.
Канда вспомнил Аллена, когда тот, недовольно ворча, собирал свои вещи, которые сам Канда раскидал по всей комнате. У Уолкера был такой надутый и забавный вид, что Канда не выдержал и засмеялся. Аллен тогда на мгновение замер, внимательно разглядывая его, и в итоге он ушел только через час.
– Глупый Мояши.
Голос прозвучал тихо и… мягко.
Все меняется.

***

Канда недовольно жевал собу. Она уже почти остыла и была невкусной. Глаза слипались от недосыпа, но Канда упрямо поджимал губы и иногда бросал неприязненные взгляды на других экзорцистов и искателей, что завтракали в столовой. Они, ощущая его взгляд, вжимали голову в плечи.
Юу презрительно хмыкал.
Он даже пропустил тот момент, когда Аллен с нагруженными едой подносами подошел и, не церемонясь, сложил это все на его стол, садясь напротив.
– Доброе утро, ДураКанда, – доброжелательно пробормотал он и, не слушая ответа, принялся за еду.
– Мояши, – Канда тяжело вздохнул. – Есть и другие свободные места.
– Не начинай, – невнятно пробормотал Аллен, уплетая за обе щеки омлет.
Канда недовольно скривился. Каждый день Аллен садился за его стол. Вначале Канда угрожал. Они даже хорошенько подрались один раз. Их разнял историк, обозвав глупыми идиотами, которые стоят друг друга. Лави почему-то очень понравилась эта формулировка, и теперь он часто повторял за своим учителем, когда видел Аллена и Юу вместе. Канда уже не раз грозился порезать его на кусочки, если тот не прекратит, но Аллен всегда в этот момент примирительно задевал его руку своей ладонью. Так, чтобы никто не видел. И Юу тогда невольно успокаивался, хотя еще пытался ворчать. Но, очевидно, это у него не получалось. Потому что Аллен лишь улыбался, слушая его угрозы. А Лави, этот тупой кролик, хитро смотрел на них, словно что-то знал.
– О, доброе утро! – Лави появился добродушно-веселый и полный энергии. Он, игнорируя раздраженный взгляд Юу, плюхнулся рядом с Алленом.
Тот приветливо пробормотал что-то, не отрываясь от еды.
– Еще и ты, – буркнул Канда, с раздражением барабаня по столу пальцами.
– Юу, не будь занудой, – Лави беспечно отмахнулся.
Канда рыкнул и хотел уже встать – этот кролик назвал его по имени! – но его остановила ладонь, которая успокаивающе погладила его по колену. Незаметно для окружающих.
Юу закатил глаза и так и остался сидеть на месте.
Черт бы побрал этого мелкого!
Лави заинтересованно уставился на него, он не понимал, почему Юу остановился.
Гул в столовой не уменьшился. Экзорцисты приветствовали друг друга, здоровались с искателями, учеными. Все разговаривали, и многие смеялись.
Канду это раньше безмерно раздражало. До зубного скрежета, но сейчас что-то поменялось. Все из-за этого Мояши. Глупого Мояши, который всегда по вечерам приходит к нему в комнату, который, больше не церемонясь и не стесняясь, лезет целоваться. И постоянно улыбается. Всем, без исключения, но Юу – особенно.
– Дружище, в тебя все это влезет?
Лави, фыркая, проводил взглядом шестой бутерброд. Тот исчез за улыбающимися губами. И Аллен, прожевав, ответил, пожимая плечами:
– Конечно.
Лави хмыкнул.
Канда встретился взглядом с Алленом. Тот и ему улыбнулся. Но не так, как Лави. Особенно. И чуть лукаво.
Губы Юу дрогнули в ответ.

We were strangers on a crazy adventure
Never dreaming how our dreams would come true
Now here we stand unafraid of the future
At the beginning with you
(c) At the Beginning

Конец.

@темы: "Аллен", "Канда"